Экскурс в историю... (*)

[Olivi@]

Улица Городоцкая - самая длинная улица во Львове.

Начинается от площади Торговой и заканчивается при въезде в село Холодноводка. Общая длина улицы — около семи с половиной километров. В застройке улице встречаются классицизм, модерн, конструктивизм, новые здания 2000-х годов.

До 1964 года улица состояла из трёх отдельных частей:

Отрезок от площади Торговой до улицы Шевченко носил название улицы Святой Анны. Впервые это название упоминается в 1570 году, но сама улица возникла значительно раньше. Название улицы происходит от костёла Святой Анны, который находится на развилке улиц Городоцкой и Шевченко. Улица Святой Анны входила в состав Краковского предместья и заселена была в основном, русинами. Застройка была деревянной, одноэтажной, дома утопали среди густых садов. В конце XIX века появились многоэтажные здания, принадлежащие еврейской буржуазии. С 1871 года улица стала называться Казимировская (в честь польских королей). В 1908—1909 годах на улице проложена трасса электрического трамвая. Улица Казимировская разделяла богатые кварталы центра и южного предместья от района, заселённого еврейской беднотой (улицы Шпитальная, Котлярская, Сонячная и другие). С 1938 года улица Казимира Великого, с 1941 года Казимирштрассе. В декабре 1944 улица Казимировская была переименована в улицу Чапаева. В 1964 году она слилась с Городецкой и получила название улицы Первого мая.

Отрезок между костёлом Святой Анны и современной улицей Боберского в XV веке назывался Широкой, несколько позже Краковской дорогой и с конца XVIII века, в результате упадка торговли, Городецкой (Городоцкой, от названия Городка). Это был первый вымощенный тракт в Львове. Улица получила большее значение она приобрела после открытия в 1861 году железной дороги Львов-Перемышль. В 1879 году по Городецкой пустили конку, в 1909 — трамвай. В начале XX века на небольшой площади, которая примыкает к Городецкой, началось строительство костёла Святой Елизаветы — в честь супруги австро-венгерского императора Франца Иосифа І. Место было избрано с расчётом закрыть собор Святого Юра, и создать облик римско-католического Львова со стороны железнодорожного вокзала, для прибывающих в город. С 1938 года улица Токажевского, с 1941 года — Винерштрассе, с 1944 года вновь улица Городецкая, с 1964 года улица Первого Мая, с начала 1990-х повторно улица Городоцкая.

Отрезок от современной улицы Боберского и до границы города назывался Богдановкой. Название происходило от одноименного имение, заложенного семьей львовских армян в XVI веке. В 1933 году улица была присоединена к Городецкой. Этот район считался пролетарским, здесь работал ряд крупных предприятий города. В советский период внешний вид улицы значительно изменился.



Городоцька выше цирка

[Olivi@]

Костёл Свято́й А́нны и монасты́рь — памятник истории и архитектуры во Львове на перекрёстке улиц Городоцкой и Шевченко (бывшей Яновской). После легализации УГКЦ здание перешло в собственности этой конфессии и называется храм Святой Анны.

Деревянный римо-католический костёл Святой Анны заложили в 1507 году на месте, где городской стражей были убиты и похоронены бежавшие из Львова подмастерья цеха портных. В 1509 году костёл сгорел и только в 1599 году был восстановлен.

Нынешнее здание выстроено в 1730 году. Более поздний элемент — башня, построенная в 1927 году архитектором Б. Виктором с куполом в стиле арт-деко. Перед башней пристроен трёхгранный притвор, оформленный пилястрами.

В советские времена в церкви был склад, а позже кассы, которые называли городоцкими (от названия улицы Городоцкойї улиц).
В храме современный интерьер после реставрации 1997 года.

Костёл Анны в междувоенный период (1918-1939)


Советские танки продвигаются
в западном направлении по
улице Казимировской;
впереди костёл Святой Анны;
июль 1944 года

[Olivi@]

Львовская цитадель находится на взгорье, которое образовали три небольшие горы — гора Шембека (Вроновских), гора Познанская (Пелчинская) и Жебрацкая (Калича).

В 1655 года с этого места Львов обстреливали осаждавшие город русские войска, в 1672 — войска турок и их союзника правобережного гетмана Дорошенко. Фортификации Цитадели были запроектированы австрийскими военными после подавления польского восстания во Львове в 1848 году. С этого взгорья 2 ноября 1848 австрийцы обстреляли город, легко подавив сопротивление восставших. Размещенная здесь артиллерия территория легко контролировала город; с трёх сторон взгорье от атак защищали крутые склоны, возле горы Шембека проходил Стрыйский тракт, что позволяло перебрасывать воинские контингенты с южного направления; кроме того на месте современного парка культуры был Пелчинский пруд, который мог бы быть источником воды для гарнизона крепости. В течение 1852—1854 годов были построены главный корпус казарм, две квадратные в плане башни, четыре башни Максимиллиана (две больших с диаметром 36 метров к северу от казарм, и две меньших с внутренним диаметром 18 метров).
Подступы к Цитадели были укреплены трёмя системами траншей на расстоянии 1,3 км от центра Цитадели. В 1888 году были построены 9 вспомогательных фортов в радиусе 4 км от Цитадели. В 1912—1914 на 8 км от Цитадели были построены еще 11 фортов: Грибовичи I и Грибовичи II, Дубляны, Лисиничи, Сихов, Зубра, Сокольники, Скнилов, Рясное, Зъявленская гора.
Во время Первой мировой и Второй мировой войн укрепления в боевых действиях не использовались. Здесь располагались казармы австро-венгерских (до 1914, позже в 1915—1918), затем русских (1914—1915), польских (1918—1939), советских войск (после 1944). В годы Великой Отечественной войны здесь был лагерь советских военнопленных Stalag-328. Для усиления охраны гитлеровцы соорудили систему небольших бетонных дотов, расположенных по кругу на склонах горы. Через концлагерь «Цитадель» прошло около 280 тысяч человек, из них 140 тысяч умерло от голода и болезней.
Ещё до Первой мировой войны городские власти предлагали разобрать укрепления и устроить здесь городской парк площадью 20,5 га. С 1990-х годов центральный корпус используют банк и другие учреждения, а окружающие его башни служат складами или не используются.

[Olivi@]

Львовский железнодорожный вокзал - памятник архитектуры и инженерного искусства

Вокзал был открыт 26 марта 1904 года. Проект принадлежит польскому архитектору, профессору Промышленной школы Владиславу Садловскому. Здание было построено в сравнительно быстрые сроки — за два года.

Особое восхищение вызывал огромный стеклянный дебаркадер, замечательное творение инженерной мысли, закрывающий перроны для пассажиров.



Львовская железнодорожная магистраль одна из старейших на Украине. Первый поезд прибыл во Львов 4 ноября 1861 года из Вены. В 1866 году проложена ветка до Черновцов, а в 1869 — до Брод. В начале ХХ столетия назрела необходимость строительства нового вокзала во Львове. И новое здание главных ворот города было сдано 26 марта 1904 года. Вокзал действительно был одним из лучших в Европе, как с архитектурной, так и с технической точек зрения.

1 сентября 1939 года на железные дороги Львова упали фашистские бомбы. Был разрушен вокзал, товарная станция, станции Клепаров и Подзамче. После захвата города советскими войсками началось восстановление Львовской железной дороги. К концу 1939 года узкую западноевропейскую колею перевели на широкую. Тогда же первые пассажирские поезда связали Львов с Киевом и Москвой. В 1940 году правительство Советского Союза выделило на реконструкцию Львовской железной дороги 50 млн руб.

22 июня 1941 г. немецкие бомбы опять упали на Львовский вокзал. Железнодорожный узел, как самый важный стратегический объект, снова принял на себя основной удар. Немцы бомбили и обстреливали Красное, Самбор, Стрый, а уже в начале июля всю Западную Украину оккупировали немецкие войска. Линии Ковель-Здолбунов и Ковель-Сарны стали стратегическими между Рейхом и Восточным фронтом.

В 1973 г. Львовская железная дорога была награждена орденом Трудового Красного Знамени.

[Фэй]

Одеська криївка Шухевича

"Отмечая вопиющую халатность одесских органов внутренних дел, следователи МДБ констатировали, что «местными органами милиции они (Шухевич и Дидик) были временно прописаны на проживание согласно с предоставленными фиктивными документами. Причем, на паспорте Шухевича была фотография, тождественная с той, которая содержалась в сборнике МДБ СССР №1».



"Главнокомандующий УПА Роман Шухевич славился своей авантюрной и даже безрассудным нравом, но его изобретательность и «фартовисть» позволяла в самых сложных ситуациях оставаться невредимым. Будучи наиболее разыскиваемым лицом в послевоенном СССР (в 1948 году он был объявлен в общесоюзный розыск, его приметы и фотография были размещены в «ориентировке МГБ СССР») Шухевич позволял себе посреди дня появляться во Львове в мундире офицера НКВС или в одежде сельского жителя. Однако, наиболее рискованным и опасным делом, были поездки главнокомандующего УПА на побережье Черного моря для лечения и отдыха.

С молоду Роман Шухевич был известен как спортсмен и вполне здоровый мужчина. Однако годы подпольной жизни, из его постоянными физическими, а главнее всего, нервными перегрузками, серьезно подорвали здоровье лидера повстанцев. Из воспоминания очевидцев из окружения Шухевича, проблемы со здоровьем начались в "Чупринки" в 1947 году (в возрасте 40 лет). Пребывание во влажных, душных лесных криивках заострило ревматизм, сердечные и легочные болезни. Охранник Шухевича Михаил Заець (Зенко) в своих воспоминаниях, записанных в 1951 году, утверждал: «С началом 1947 года болезни начали подтачивать здоровье Командира. Болели ноги. Дошло до того, что без врача не обошлось. Решено было пойти к врачу в город Ходорив.

Мне не помещалось в голове, чтобы Командир шел прямо большевикам в руки. Но это произошло – и все было как следует. Однажды утром оделся Командир в ватную одежду, поношенную уже, взял старую шапку, засунул пистолет в штаны, гранату в карман, намазал руки товщем (жиром ) потом натер пеплом и в одну руку, взял корзину, во вторую палку, быстро попрощался с нами и отправился на путь». Однако удачное возвращение из Ходорова не принесло добрых новостей. Врач диагностировал в Шухевича сложную форму ревматоидного артрита (в "Чупринки" напухло вокруг колена).

Свое лечение Командир пытался продлить во Львове. В июне 1947 года он под видом «бухгалтера из молочарни» посетил львовского врача Матвея Лотовича, который выяснил, что пациент страдает на желудочные расстройства, ревматизм суставов и ослабление сердечного мышце. Командиру был прописан соответствующий лечебный режим. Следовательно, приспосабливая врачебные рекомендации к условиям подпольной жизни, Шухевич распрощался с подземными криивками, теплое время года пытался проводить в лесных лагерях УПА, а зимой скрывался на конспиративных квартирах.

Разведка отдыхом
Однако такое специфическое «лечение» приносило немного пользы. Шухевича начал мучать повышенное давление и частые головные боли. Врачи рекомендовали лечение в спокойных условиях, прописывали "Чупринке" отдых. Стационарно лечиться во Львове или в любом другом западноукраинском городе было не возможно в связи с усиленными мерами безопасности со стороны МВД и МДБ. Тогда было принято отчаянное решение – выехать на лечение на восток, туда где советские спецслужбы менее всего надеются встретить руководителя националистического движения сопротивления.

Местом лечения избрали Одессу, которая славилась своими высококвалифицированными врачами и хорошими приморскими курортами.

Сначала в Южную Пальмиру отправилась связная и доверено лицо Шухевича Галина Дидик (Анна). Путевку на курорт Анне раздобыл, связанный с подпольем, председатель артели «Красный луч» Иван Парубчак, который оформил соответствующие документы через Львовский обллиспромсоюз. Анна выехала в Одессу с фальшивым паспортом на имя Ксенжик Софии Петровны. В санатории «Имени Карла Маркса» Галина Дидик провела месяц в червені-июле 1947 года. Вспоминая свою поездку, она рассказывала: «Поехала я в Одессу посмотреть, можно ли там ему подлечиться. Немного было страшно, потому что до той поры мы сидели в лесу, а здесь приходилось выйти из него, переодеться, ехать поездом. Получила какую-то путевку и поехала в Одессу на курорт. (...) Угодила я на курорт «Куяльник». словно тяжело больная сердцем. Меня приняли. Лечили там грязями. В то же время увидела, что на Восточной Украине люди как люди, что то не те типы, к которым мы привыкли здесь, – энкаведисты. А главное то, что когда они узнали, что я из Галичины, стали ко мне направду очень хорошо относиться».

Зиму 1947–1948 лет. Шухевич продолжал лечиться «подручными» методами, привлекая врачей-подпольщиков. В частности, известно, что его лечил врач-хирург Олесницкий, который, очевидно, больше всего настаивал на том, чтобы вывезти Главного командира на оздоровление в какое-то спокойное место, где не будет присуствовать ежеминутная опасность.

В мае 1948 року Галине Дидик удалось организовать две путевки в санаторий «Лермонтовский» в Одессе. Санаторные путевки были оформлены по фиктивным документам вроде бы как на двух учителей – Хомяк Анну Степановну и Полевого Ярослава Васильевича. Путешествовали самолетом за маршрутом «Станиславив – Одесса». Прибыв на место назначения Шухевич и Дидик прошли обследование в поликлинике курорта, а затем, в соответствии с выводами комиссии, приобрели за наличные курс оздоровительных процедур (по 10 тысяч рублей на каждого), и на протяжении полутора месяцев (июнь-июль) лечились у кардиолога Неллингера, профессора Сигала и дантиста Балабана, консультировались у врачей Казацкера и Шмальца.

Уже после гибели Романа Шухевича следствие установило, что во время лечения Шухевич и Дидик часто появлялись в центре Одессы, посещали музеи, оперный театр, разные лечебные заведения, фотографировались в городских фотоателье. Еще удивительный факт рассказала Галина Дидик в своих воспоминаниях: «В то время не было в санаториях аппаратов, чтобы делать кардиограмму. Был он только в какой-то военной части. Я пошла туда попроситься, но мне сказали, что они так никому не делают. Но когда услышали, что мы галичане, что я приехала с больным человеком из Львова, очень благосклонно отнеслись и сделали кардиограмму». Так жестокого врага советской власти обследовали в советском военном госпитале. Забегая на перед, отметим, что уже в 1950 году органы МДБ совершили добрую «трепку» одесской милиции за потерю бдительности.

Отмечая вопиющую халатность одесских органов внутренних дел, следователи МДБ констатировали, что «местными органами милиции они (Шухевич и Дидик) были временно прописаны на проживание согласно с предоставленными фиктивными документами. Причем, на паспорте Шухевича была фотография, тождественная с той, которая содержалась в сборнике МДБ СССР №1».

В то же время поездка в Одессу была для Романа Шухевича психологически достаточно тяжелым событием. Как вспоминала Галина Дидик: «Это было достаточно сложно, потому что среди людей он уже давно не был, привык другими командовать, а здесь пришлось мне им командовать, потому что я ему сказала, что он едет как сверток, но за все я отвечаю». Каждый выход к городу, каждый поход к врачу были чрезвычайно рискованными. Когда Шухевич был на процедурах Анна ожидала его в коридоре с пистолетом в кармане, а сам "Чупринка" во время посещений врачей не расставался с ампулой яда.

Возвращаясь из Одессы, подпольщики пытались изменить маршрут. Сначала самолетом отправились в Черновцы, а оттуда – поездом к Кишиневу, а уже из Молдавии поездом достались в Галичину."

[Фэй]

Опять на море
"Лечение улучшило состояние здоровья Шухевича и на протяжении конца лета и осени 1948 года он чувствовал себя вполне хорошо. "Чупринка" неоднократно отмечал, что благодарит Дидик жизнью.

Однако зимой 1948–1949 лет болезнь опять напомнила о себе. Заяц писал в воспоминаниях: «“Заглядала немощь к Командиру. Останавливалось сердце, кружилось в голове – тогда падало на всех грустное настроение».

Ухудшение состояния здоровья вынудило Шухевича в январе 1949 года обратиться к услугам львовских врачей. В частности, он дважды посещал известного львовского терапевта Абрама Блея, кардиолога Мартинова, рентгенолога Криштальску, а также дантиста Львовского мединститута Кузнеца. Большой проблемой стало обеспечение лекарствами. Зная о проблемах со здоровьем Шухевича советские спецслужбы завербовали во львовских аптеках свыше 40 агентов-информаторов.

Потому медикаменты для лечения Главкома УПА доставали нелегально через подпольщицу Любовь Микитюк, которая работала лаборантом львовского мединститута.

Одесский курс лечения Роману Шухевичу пришлось повторить. В июне 1949 года он вместе с Галиной Дидик, за теми же фиктивными паспортами на фамилии Хомяк и Полевой, выезжает в Одессу. Сначала пара поселилась на квартире напротив санатория «Аркадия», но впоследствии, по рекомендации врача Шубладзе, переехали в предместье Одессы – село Крижанивку (Дидик называет в воспоминаниях это село Карачанивкой), где поселилась в помещении бригадира местного колхоза Матвея Жуматина. Лечились у тех же врачей, что и первый раз. Повторное лечение, как и предыдущее, обошлось в 20 тыс. рублей на двух.

Во время второго визита в Одессу с Шухевичем произошло досадное приключение – купаясь в море, он потерял медальончик с изображением Богородицы, который ему в детстве подарила мать. Как вспоминала Дидик, после безуспешных поисков, руководитель подполье пророческое заявил: «Я потерял, уже не найду. Значат, что я скоро погибну».

Обратное путешествие в Галичину Шухевич и Дидик осуществили через Киев. Охранник Главнокомандующего УПА Зенко отметил, что Шухевич вернулся с курорта «черный, здорово попаленный (загорелый – прим. авт.)».

Интересно, что во время отдыха в Одессе Шухевич был официально разведен со своей женой. Была ли Дидик его любовницей теперь не известно. По крайней мере чекисты об этом ничего не знали и, соответственно, в архивных документах МДБ о романтичных отношениях главнокомандующего и его помощницах ничего не сказано.Так же, как и в воспоминаниях самой Дидик и близких к Шухевича людей

Последние дни
Однако летнее лечение облегчило состояние Чубчика лишь на несколько месяцев. Поздней осени 1949 года болезни Командира опять заострились и он вынужден был обращаться за помощью к львовскому врачу Монашескому. Зимой 1949–1950 лет силы постепенно оставляли Шухевича, даже короткие – на 10–15 км. – марши давались ему уже чрезвычайно сложно. Но ввиду врачебных процедур, уколов, диет, ситуация кардинально не изменялась. Шухевич пытался не «убавлять оборотов» в работе, напротив, посещения Восточной Украины побуждали его к началу работы над закреплением подполья на Востоке. Связные командира объездили почти все областные центры, перестраивали сеть оуновских связей, создавали конспиративные квартиры.

В начале 1950 года Шухевич работал над планами перенесения подпольных баз, строительства новых криивок, разрабатывал инструкции относительно работы с молодежью, городскими жителями Восточной Украины.

В конце февраля 1950 года, по показаниям Михаила Зайца Шухевич чувствовал себя особенно плохо: «Последние дни были более чем жалки. Высокое кровяное давление, головные боли, частые сердечные приступы... Это происходило периодически. Чувствовалось, что Командир собирается от нас на тот свет. «Мне бы конечно сделать знимку (фото) в военном однострое, в «бандеровке» и нас с трезубом» – говорил в предпоследние дни Командир. В первых днях марта несколько улучшило со здоровьем, а, может, это только нам казалось. Однако в постели он не хотел лежать. Ходил по комнате грустный. На силу отвечал Гане чем-то остроумным. «Буду умирать, Нусю» – не раз говорит».

В таком состоянии застала руководителя националистического подполья в Украине спецоперация МДБ 5 марта 1950 года. Операция, которая стала последней в его повстанческой борьбе..

ИНТЕРЕСЕН ФАКТ

Переулок Шухевича
В начале 1990-х мэрия Одессы под руководством члена Народного Руха Украины Эдуарда Гурвица переименовала переулок Грибоедова на переулок Шухевича. Сам Гурвиц объяснял свое решение так: «Мы вернули улице Еврейской старое название. И оказалось, что на этой улице находится областное управление КГБ. Руководству КГБ это переименование не понравилось и они на бланках писали: «переулок Грибоедова», где в них находился отдел писем. Когда мне об этом сообщили, то я переименовал переулок Грибоедова на Шухевича! И когда управление КГБ очутилось на улице человека, который убил кучу кагебистив, они сразу поняли, что на Еврейской лучше. Видите ли, бывает несколько хуже, чем евреи..»

Впоследствии под председательством Боделана, человека Кучмы на должности одесского городского председателя, переулок был переименован на Покровский. Однако на картах Одессы он и до сих пор отражается как Шухевича."

Іван Патриляк

[Olivi@]

Про́спект Свобо́ды — центральная улица Львова, одна из самых красивых и престижных в городе, эпицентр деловой и культурной жизни. Общая длина проспекта составляет около 350 метров.

После присоединения Галицкой Руси в 1772 году к Австрии начали разбираться львовские укрепления, которые к тому времени находились в плачевном состоянии. В результате ликвидации западной линии укреплений образовались нынешние площади Мицкевича и святого Духа, а также чётная сторона проспекта Свободы.

Западная часть львовских городких укреплений состояла из Высокой стены (на которой стояли башни резников, кузнецов и слесарей, торговцев, пекарей), Нижнего Замка (со шляхетской и угловой башнями) и Нижнего вала (с артиллерийскими бастионами Фарским, Гетманским и Гродским).

В свою очередь, четная сторона проспекта образована из левого берега Полтвы, который до ликвидации укреплений представлял собой болотистую местность, на которой стояли кое-где небольшие домики жителей предместья и лепрозорий.

Формирование проспекта Свободы, фактически второго (после площади Рынок) исторического центра Львова началось в 1780-е годы. До 1800 года вальные укрепления были перепланированы, и сформировался бульвар (Нижние Валы) с рядами тополей и пешеходной аллеей вдоль Полтвы. Уже с начала XIX века прогулки по бульвару стали модными, на нём появляются киоски.

27 января 1836 в здании дирекции львовской полиции, которое находилось на месте современного «Гранд-отеля» родился австрийский писатель Леопольд фон Захер-Мазох (от его фамилии образовано понятие мазохизм). Захер-Мазох родился в служебной квартире своего отца Леопольда Захера, который возглавлял в то время львовскую полицию.

с 1871 нечётная сторона — Карла Людвига, а чётная — Гетманская.



А- Гетманская нач. ХХ ст.
Б- Карла Людвига 80-е ХIХ ст.


В 1919 нечётная сторона, носившая имя австрийского эрцгерцога была переименована польскими властями в улицу Легионов. Однако в городском польском просторечии обе части проспекта к тому времени уже получили устоявшееся имя — Гетманские Валы. В 1940 году советские власти переименовали бульвар в улицу 1-ого Мая. Немецкие оккупационные власти снова разделили проспект на две стороны, чётная сторона стала называться Опернштрассе , нечётная — Музеумштрассе; в 1942 они были объединены и получили название Адольф Гитлер плац. В 1944 на короткое время вернулись названия обеих частей бульвара — улицы Легионов и Гетманская. С 1945 — вновь 1-го Мая. С 1959 — проспект Ленина, и, наконец, с 1990 года — проспект Свободы.

(проспект свободы освободился от Гитлера, Ленина и т.д....)


А- Перекрытие Полтвы (1887-1888)
Б- Просп. Свободы


А- Центральная часть просп. Свободы
Б- Памятник Т. Шевченко

[Olivi@]

Львовская скульптурная мастерская наглядно демонстрирует, как старое превращается в новое. В былые дни здесь изготавливались памятники Ленину. После распада СССР скульпторы отбивали у памятников вождю революции головы и прикрепляли на их место новые. Так появились монументы национальному поэту Украины Тарасу Шевченко. Сегодня по всей стране почти столько же памятников Шевченко, сколько до этого было Ленину.

Памятника В. И. Ленину был установлен в 1952 году,(просп. Свободы) возле Оперного театра. Этот памятник был первым (сентябрь 1990) среди демонтированных согласно санкции местных властей. При демонтаже памятника оказалось, что для строительства основания и фундамента, были использованы надгробные камни с разрушенных христианских и еврейских кладбищ города Львова.



Во Львове памятник Даниилу Галицкому основали в год его 800-летия – в 2001 году. На конкурс по возведению памятника за два месяца после его объявления было предоставлено более двух десятков проектов. Конкурс выиграла творческая группа — скульпторы Ярич и Романович, архитектор Чурилик.
Памятник установлен на одной из древнейших площадей города — Галицкой. Он представляет собой конную фигуру на пьедестале. Сам памятник выполнен из бронзы, постамент – гранитный.



Король Данило Галицкий

Во Львове установили памятник известному австрийскому писателю Леопольду фон Захер-Мазоху, который родился во Львове в семье Галицкого президента полиции. Скульптура стоит перед входом в "Мазох-кафе" на ул. Сербской, 7, пополнил список оригинальных достопримечательностей города.

Скульптура величиной в рост писателя – 1,70 м – сделана из бронзы Владимиром Цисарик.

Памятник Мазоху и «Мазох-кафе» - это материализация бренда Львова.

Кстати, в XIX веке эротически-патологические романы Захер-Мазоха пользовались большой популярностью. По его мнению, радость любви заключается в том, что сильная и мужественная женщина мучает слабого и женственного мужчину. Эта тема встречается во всех его произведениях и настолько ясно приобретает специфически-патологический характер, что немецкий психолог Крафт-Эбинг впоследствии назвал эту болезнь мазохизмом.

[Olivi@]

Цвинтар Орлят

Первые захоронения солдат, которые погибли в годы украинско-польской войны, на кладбище "Орлят" были сделаны польскими властями еще в 1919 году.



В 1922 году здесь появилось военное кладбище, в катакомбах которого были ексгумованы 72 чел. Монумент славы на кладбище был открыт в 1934 году. А в 1938 году построен памятник 17 французским пехотинцам. В 1939 году строительство кладбища "Орлят" было завершено. Всего там 2859 захоронений.

Во время Второй мировой на кладбище были похоронены поляки, которые пали в войне с немцами. Кладбище "Орлят" фактически разрушили большевики. В 50-е годы здесь демонтировали все памятники, а могилы польских воинов были засыпаны землей и мусором.



В 1990 году представители польской фирмы "Енергополь" и Польского общества охраны военных могил самовольно организовали реконструкцию надмогильных памятников.

Чтобы избежать напряженности между украинцами и поляками, в 1994 правительства Польши и Украины заключили соглашение о сохранении мест памяти и захоронения жертв войны и политических репрессий, согласно которой определялся порядок проведения работ по реставрации захоронений. В этом же году, в соответствии с соглашением, Львовский городской совет поставил вопрос перед Советом охраны памятников борьбы и мученичества Республики Польши, Генеральным консульством Польши во Львове о необходимости согласования проекта реконструкции и благоустройства воинских захоронений в соответствии с установленным порядком.

В сентябре 2000 года сессия Львовского горсовета приняла решение о завершении благоустройства на территории музея "Лычаковское кладбище", частью которого является кладбище "Орлят". В соответствии с ним было решено на надмогильний плите пяти неизвестным польским воинам сделать надпись: "Неизвестным польским воинам, павшим за Польшу в 1918-1920 годах". Польская сторона, решительно не согласилась с таким содержанием и требовала у надписи добавить слова "За независимость Польши". Это вызвало негодование львовской общины. Впоследствии поляки предложили другой надпись: "Неизвестным польским воинам героически павшим за Польшу в 1918-1920 гг". Патриотическая часть львовян с такой надписью тоже не соглашаются...

[Olivi@]

Монумент Славы — мемориал в память о победителях над нацизмом в Великой отечественной войне.
Мемориал расположен в верхней части Центрального парка культуры и отдыха, неподалёку от Львовского военного института сухопутных войск . Это традиционное место проведения торжеств, посвящённых празднованию 9 мая.



Родина-мать принимает присягу верности Воина и символически благословляет его меч.
История Советской армии раскрывается в шести многофигурных горельефах, расположенных с обеих сторон стелы: «Рождение Красной Армии», «Гражданская война», «Освобождение Западной Украины», «Год 1941-й», «Великая Отечественная война» и «Победа».
При открытии в 1971 году получил название «Монумент боевой славы Советских Вооруженных Сил».
Рядом с мемориалом в 1970-е годы был выстроен Музей истории войск Прикарпатского военного округа, впоследствии закрытый и разрушенный в годы независимости Украины.
В ночь с субботы на воскресенье на Холме Славы во Львове неизвестные разбили бронзовую гирлянду, установленную на Аллее Героев этого военного мемориала.

11 мая 2007 года Львовский горсовет создал комиссию, которая рассмотрит вопрос о возможном сносе мемориала или удалении отдельных его элементов, как "имперско-большевистских символов"

П.С. "...Когда мы прибыли на территорию Холма Славы, то увидели, что бронзовая гирлянда, установленная на Аллее Героев, исковеркана! Вандалы буквально разбили и сбросили на землю два трехметровых конца бронзовой гирлянды именно на месте захоронений 20-ти Героев и дважды Героев Советского Союза..." 14 мая 2007 г.

Холм Славы — мемориал в честь российских воинов, погибших в 1914—1915 годах в Галиции и советских воинов, участвовавших в освобождении Львова в 1944 г.; находится в восточной части Львова, возле Лычаковского парка. В настоящее время мемориальный комплекс подчинён историко-культурному заповеднику «Лычаковское кладбище».
Среди захороненных 28 героев Советского Союза. На Холме Славы находится могила Семёна Алаева, благодаря которому были обезврежены мины, оставленные отступающими немцами для уничтожения Львова.

Крест на Холме Славы (1915)
Стела павшим русским воинам
Братская могила на Холме Славы



Захоронения советских воинов




В 1992 Львовский областной совет принял решение демонтировать советские военные мемориалы во Львове — Холм Славы и Монумент Победы, однако это решение позже было отменено.

[Olivi@]

Во Львове снесли памятник архитектуры
сент. 2008

На месте дома известного композитора Ярослава Ярославенко собираются строить высотку. Убийство памяти. Именно так назвали снос дома известного украинского композитора и дирижера Ярослава Ярославенко на улице его же имени. По данным Общественного форума Львова, на месте дома застройщики планируют построить многоэтажку. При этом здание входит в перечень памяток истории и архитектуры.

По словам Олега Мацеха, подобное варварство с памятками архитектуры для Львова не редкость. Просто раньше это все делали без лишней шумихи. Но чтобы сносили дом композитора, в честь которого названа улица – такого еще не было.



Так выглядел дом до того как приехали бульдозеры

Красивый дворец, (памятник архитектуры) принадлежавший когда-то польскому дворянскому роду Потоцких. Сейчас это резиденция президента Украины, в которой он живет, когда посещает с визитом Львов. Президент приезжает в город не очень часто, поэтому первый этаж здания хотят отдать музею.

[петлюра]

Послевоенные годы компартия преуспела в дискредитации воинов Украинской повстанческой армии (УПА) и членов Организации украинских националистов

Креста на нем нет. Роману Шухевичу немецкий железный крест навесили современные политики

Миф 1
Убийцы из «Нахтигаля»
В Советском Союзе в 50-х годах удачно был создан миф о зверствах воинов батальона «Нахтигаль» (он состоял в основном из членов ОУН Степана Бандеры) в отношении польских и еврейских интеллектуалов Львова, расстрелянных по приказу немцев 3–4 июля 1941 года. Эту историю до сих пор активно используют в своих выступлениях противники УПА, невзирая на отсутствие доказательной базы. Однако на Нюрнбергском процессе в 1946 г. этот вопрос даже не рассматривался, а главный обвинитель с советской стороны Роман Руденко утверждал: «Убийства советских граждан (во Львове) проводились не случайными бандитскими группами немецких офицеров и солдат, а согласно с утверждёнными планами немецкими военными соединениями, полицией и СС». В солидных документальных изданиях СССР («Німецько-фашистський окупаційний режим на Україні: збірник матеріалів. – Київ, 1963», «Iсторія застерігає. – Київ, 1986», «Советская Украина в годы Великой Отечественной войны 1941–1945». – Киев, 1980»), о зверствах бойцов «Нахтигаля» нет ни единого слова. Кстати, авторитетные польские историки, например Альберт Зигмунд, также отвергают обвинения в адрес батальона.

Против всех. Повстанцы могли захватить немецкий разведсамолёт

Миф 2
Нацистский орденоносец
Один из любимых мифов неприятелей командира УПА Романа Шухевича – о награждении его самим Гитлером двумя нацистскими крестами и медалью за заслуги перед Германией. Этот миф появился в 2007 г.

А впервые об этом в одном из своих интервью заявил профессор Анатолий Чайковский. Потом повторил его коллега Дмитрий Табачник. При этом ни один, ни другой, невзирая на учёные степени, не удосужились предоставить ни единого документа, подтверждавшего эти слова. Информация пришлась по душе борцу за идеи Ленина Петру Симоненко, заявившему с трибуны Верховной Рады накануне празднования столетия Шухевича, что Украина не должна чтить память «человека, получившего из рук Гитлера два железных креста». Естественно, информация была растиражирована СМИ, и в массы пошла гулять новая легенда.

В действительности не существует документов, подтверждающих данный факт. Более того, если бы Шухевич действительно имел нацистские награды, об этом обязательно написали бы советские историки, и не единожды. Этим вопросом занималась специальная комиссия при Институте истории Украины, но и они не нашли никаких подтверждений. В 2007 г. в Москве был опубликован справочник Константина Залесского «Железный крест», где представлены все, кто получал такую награду. Фамилии Шухевич здесь тоже нет, как нет её и в досье КГБ за 1946 г., заведённом на командующего УПА.

Власть – народам. Украинцы, как политическая нация – мечта националистов пока не осуществилась

Миф 3
Украинский след в Хатыни


На самом деле это не так. Хатынь сожгли солдаты 118-го батальона, в состав которого входили советские комиссары и красноармейцы, перешедшие на сторону нацистов. Командовал этим карательным батальоном Григорий Васюра – выходец из Украины, суд над которым состоялся в Белоруссии в 1987 г. Его приговорили к высшей мере наказания.

Тогда же и зародился миф о причастности украинских националистов к хатынской трагедии. Дело в том, что на суде советское руководство предприняло попытку провести связь между расстрелами в Бабьем Яру и «Буковинским куренём», бойцы которого якобы входили в состав 118-го батальона. В ходе заседаний выяснилось, что украинские националисты не имеют к этому никакого отношения.

Тем не менее в книге «Бабий Яр» Александр Шлаен – по сути, автор мифа – без каких-либо фактов и вопреки заключению суда в Белоруссии всё же пишет: «В Хатыни, через полтора года после Бабьего Яра, некоторые (украинские националисты) были уже не простыми убийцами, но и руководителями казни».

Не заставил задуматься приверженцев данного произведения и тот факт, что ещё в 1991 г. судья Виктор Глазков, рассматривавший дело, комментируя высказывания Шлаена о причастности украинских националистов к трагедии, заявил: «Автор… переложил всю вину за хатынскую трагедию на украинских националистов-бандеровцев. Но это же не так! Я считаю, что бандеровщине прощения нет и быть не может. Но вешать Хатынь на бандеровцев тоже нельзя. Это было бы наперекор исторической правде. Хатынь сожгли каратели 118-го полицейского батальона. Но это были не националисты, а простые предатели».

Оборотни в погонах. Переодетая в форму УПА группа подполковника госбезопасности Виталия Захарова (в центре) занималась террором в Прикарпатье

Миф 4
Немцев не убивали
То, что украинские повстанцы якобы никогда не вели вооружённой борьбы против немцев, – один из любимых мифов, который левые политические силы используют как аргумент в споре о роли УПА в борьбе за независимость Украины. При этом левые утверждают, что нет никаких документов, подтверждающих обратное, а именно: что такие бои были. В общем, миф о том, что УПА не воевала с немцами, призван служить ещё одним доказательством того, что Украинская повстанческая армия не являлась третьей воюющей стороной в ходе Великой Отечественной войны. Соответственно, воины УПА не имеют права называть себя ветеранами. Действуя по старинке, сторонники этого мифа опять же не считают нужным оперировать архивными документами, фактами или, наконец, исследованиями историков. Главный их аргумент сводится к тому, что нет немецких документов, подтверждающих обратное.

Не могут переубедить их даже историки, которые опираются не только на документы УПА, но и на отчёты советских партизан. И что интересно, «невидимые для левых сил» немецкие документы так же рассказывают о многочисленных боях с УПА. Например, Владимир Косик в своей монографии «Україна і Німеччина в Другій світовій війні», опираясь на немецкие и повстанческие источники, детально описывает военные действия немцев против УПА. Только в октябре и ноябре 1943 г., по данным историка Льва Шанковского, УПА провела 47 боёв против нацистов, в которых немцы потеряли более 1500 солдат и офицеров убитыми и ранеными, а потери повстанцев составили 414 человек. В центральных архивах страны также хранится масса документов, свидетельствующих о противостоянии немцев и УПА, правда, они интересуют профессиональных историков, а не политиков и их сторонников.

Вояки и поляки. Бойцы УПА с особой жестокостью расправлялись с поляками

Миф 5
Во всём виноваты Советы
В истории УПА есть много не совсем приятных страниц, о которых не хотели бы вспоминать ярые сторонники украинского национально-освободительного движения. Например, террор УПА в отношении мирного населения. Надо признать: за годы независимости отечественные исследователи много сделали, чтобы приукрасить репутацию повстанцев – подобные факты оправдывали военным временем. Ведь во время войны население терроризировали не только УПА, но и советские партизаны.
Согласно новому мифу, переодетые энкавэдэшники (в научных кругах «легендированные группы») передвигались по сёлам Западной Украины и выявляли сторонников украинских повстанцев. Иногда они попросту уничтожали поляков и украинцев с целью дискредитации УПА в глазах общественности. Однако это не совсем так. Такими же методами пользовались и повстанцы в отношении своих идеологических врагов.

[Good++++]

Истоки советской космической программы.

Свинское дело НКВД.


Жертва и исполнители.



НКВД-Кагор номер 9.


Упаковка подготовленной свиньи для запуска.


Подготовка к пуску.


Свинья к пуску готова, товарищ командир!

[Good++++]

К запуску ТОВСЬ! Огонь по моей команде!



Пли!


Ответственные работники ЦК КПСС пристально наблюдают за запуском.




Возвращение. Купол раскрылся! Спускаемый аппарат приближается к запланированной точке приземления.


Приземление. Всё обошлось благополучно. Свинья и советские товарищи счастливы.

[BWolF]

[Nerto]

Разговор о России, Великой и Малой
Это не так. А как? Иначе говоря, откуда взялись украинцы и русские, что между ними общего и что их разделяет? Вроде бы что-то в учебниках пишут, но никак не поймешь, потому что пишут по-разному. В результате и русские (как в РФ, так и на нынешней Украине), и украинцы плохо понимают что к чему, путаются в терминах и оказываются в плену разных смешных заблуждений. Попробуем разобраться.
http://www.vernemsevastopol.info/manifest.html

Согласно Повести Временных Лет в переводе Д.С.Лихачева, достоверность которой должна ставиться под сомнение и уточняться, Русь − это не коренной на (Восточно-) «Славянской земле», пришедший откуда-то с берегов Балтийского моря (сравните например название Пруссия), но знакомый и родственный ей народ, говоривший на понятном языке, приглашенный и занявший в дальнейшем привилегированное господствующее положение. Имена первых русских известны − это Рюрик и братья его Синеус и Трувор, княжеского рода, Аскольд и Дир «не родственники… но бояре», а также «родич» Олег.
http://bibliotekar.ru/rus/2.htm
Речь идет о т.н. торгово-ремесленных поселения, возникших на рубеже IX-X в. в основном на важнейших торговых путях. Это − Рюриково и Сарское городище, Гнездово и много других. Некоторые из них неплохо изучены археологами. Такие поселения были под Киевом и Черниговом. Они являются местами компактного проживания варяжской Руси, включавшей и скандинавов, расцвет которой приходится на первую половину X в. (Олег − Святослав).
Поэтому «Русь» − это неправильное название для народа, а скорее указание на происхождение его государства.

[Lyalya]

— Знаешь, — говорил я ему, — мне не приходилось ездить на поезде с тех. пор, как мы с родителями в гражданскую войну добирались из Петрограда в Киев. Тогда в вагонах было не протолкнуться. На полу и на всех полках, даже под самым потолком, где складывают багаж, лежали люди. Во время остановок никто не решался выходить, опасаясь потерять место или вообще не втиснуться снова в вагон. Да и на станциях было пусто, хоть шаром покати.

— Ну, теперь все это позади, больше такого быть не может.

Я соглашался с Кокой, не подозревая, что оба мы ошибаемся. Не пройдет и года, как все это изобилие исчезнет. Толпы раскулаченных крестьян, репрессированных ремесленников, кустарей снова будут виснуть на подножках вагонов, кочуя по опустошенной, голодной стране в поисках пищи и крова.
В Анапе жизнь оказалась не хуже, чем в Киеве. Кокина мама сняла у греческой семьи флигель из трех комнат с кухней. У них был хорошо ухоженный фруктовый сад и всякая живность, копошившаяся под домом, стоявшим на бетонных сваях. У них мы брали козье молоко, яйца, овощи, фрукты. Таких груш, как у этих трудолюбивых садоводов, ныне у нас не сыщешь. В городских лавках продавали мясо всех сортов, свежую рыбу, на лов которой с вечера отправлялись в своих фелюгах рыбаки-турки. Больше всего в сети попадалась барабулька — маленькая рыбешка с красной чешуей, очень вкусная, если ее поджарить с картошкой и луком. Впервые увидел я тут и креветки. Тогда властей не беспокоило, что рыбаки, находясь ночью в море, могут сбежать в Турцию: они неизменно возвращались домой, привозя свежие дары моря. На Кавказе и в Крыму этого было вдоволь.
Коллективизация затронула не только землепашцев, но и тружеников моря. Границу заперли на замок [104] не столько от внешних лазутчиков, сколько от своих граждан, чтобы они не сбежали из советской страны. Лодки с заходом солнца стали запирать в загон из колючей проволоки. Сети реквизировали. Рыбаки-турки остались без дела, да скоро и их самих, так же как греков, татар и многих других, переселили бог весть куда. Свежевыловленной рыбы не стало. Нет ее и поныне. (Все удивлялись, почему в Ленинграде не купишь ни одной живой рыбешки, а рядом, в хельсинкском порту, глаза разбегаются при виде даров моря.) Погибли сады и огороды, зачахли ремесла.. Да и вся Анапа пришла в запустение...
Проведя утро на великолепном песчаном пляже, мы — Кока, его мама и я — отправлялись обедать в ресторан Курзала. То была воистину торжественная трапеза. Обеденный зал поражал своими размерами так же, как и открытая веранда, где стояли столики под цветными зонтами. Сохранили старорежимную осанку и официанты в кремовых люстриновых костюмах, пикейных жилетах, с бабочкой в горошек и крахмальной салфеткой, перекинутой через руку. Хотя отдыхающих понаехало немало, всегда находились свободные столики. Меню было разнообразным, обслуживание безукоризненным. Справа от входа находился бар, и мы с завистью поглядывали на молодых людей, угощавших там модных девиц аперитивами.
Вечерами в Курзале показывали кинофильмы и устраивали танцы. Мы с Кокой тоже болтались там, восторгаясь изяществом танцующих и ощущая себя бесконечно одинокими. Впрочем, вскоре на пляже мы познакомились с двумя сестренками. Одна из них — белокурая Нина — была нашего возраста, вторая — черноволосая Вера — лет шестнадцати. Почему-то она проявила благосклонность именно ко мне, а Коке понравилась Нина. Со стороны наши две пары выглядели, надо полагать, весьма забавно: Кока, вымахавший не по возрасту и потому нескладный, и Нина — миниатюрная и юркая. Моя же девушка оказалась не только на три года старше, но и ростом повыше. Как я ни пыжился, оставался ей по плечо. Вера вообще была вполне оформившейся девушкой и, как вскоре выяснилось, уже имела некоторый опыт в обращении с мальчиками. Она замечательно плавала и выглядела особенно привлекательно в черном купальном костюме, [105] облегавшем ее точеную фигурку. Кока и Нина больше плескались на мелководье, а мы заплывали далеко, испытывая особое чувство близости среди морской пучины. Порой к нам, играя, подплывали дельфины. Совсем ручные, они выпрыгивали из волн, сверкая на солнце гладкой кожей.

[Lyalya]

Потом, понежившись на горячем песке, мы с Верой прогуливались по отмели, тянувшейся на пару километров к Лысой горе. Пляж нигде не был разделен, не существовало и так называемых медицинских соляриев. Люди располагались, где хотели.
Я повторял Вере рассказы моего отца, совершившего после окончания морского инженерного училища плавание вокруг Европы — из Петербурга в Одессу. Красочно описывал Гибралтар и Золотой рог Стамбула, его Голубую мечеть и византийскую Айя-Софию. Спустя много лет, бывая в Стамбуле и на островах югославской Адриатики, так схожих с гриновскими пейзажами, я всякий раз вспоминал наши с Верой детские мечты в благословенное лето в Анапе 1929 года...
Все это изобилие, весь этот образ жизни сохранялись вплоть до начала коллективизации. В любой деревне в жаркий летний день, во всяком случае на Украине, можно было постучаться в первую попавшуюся хату, попросить попить, и тебе выносили кувшин холодного, из погреба, молока, краюху черного домашнего хлеба, а к тому же еще и кусок сала или брикетик сотового меда. Угощали от «широго сердца», от души, и отказывались принимать деньги... И в этом крае, где все дышало изобилием, спустя два года насильственная коллективизация привела к страшному голоду, унесшему миллионы жизней!..
Некоторые наши экономисты, даже те, кто критикует драконовские методы коллективизации, рассуждают о том, что в конце 20-х годов наша страна в условиях индивидуального крестьянского хозяйства не могла получить достаточно зерна, чтобы, экспортируя его, заработать валюту, необходимую для осуществления планов индустриализации. И потому, дескать, надо было как-то обобществить сельское хозяйство. Возможно, они и правы, хотя дело ведь было не в одном зерне. Индивидуальные хозяйства давали стране мясо, молоко, фрукты, овощи. Индивидуальная деятельность [106] охватывала сферу обслуживания, производство продовольственных товаров, кустарных изделий, портных и часовщиков, сапожников и кондитеров. Но я, не собираюсь вступать здесь в теоретические споры. Я просто хотел показать, как это было. И что произошло в результате сплошной коллективизации хотя бы на примере Киева, где я все видел своими глазами. Оказалась разрушенной целая инфраструктура сферы услуг, исчезли кустари, мелкие лавочники, сапожники, портные, часовщики, закрыли Контрактовую ярмарку, сломали ларьки на Подоле и рассеяли по свету розовощеких «дивчат», угощавших прохожих домашними варениками. Конфисковали плоскодонки, сгнившие вскоре на безлюдных берегах Днепра. Концессионерам предложили убраться восвояси. И ничего в городе не стало, словно смерч пронесся над ним.
И еще одна мысль не дает покоя. Сколько лет идет у нас перестройка, а жизнь в нашей огромной, богатой талантами, природными ресурсами и плодородной землей стране становится все хуже. Как же тогда, в начале 20-х годов, после трех лет первой мировой бойни, после четырех лет братоубийственной гражданской войны и интервенции, после безжалостных реквизиций «военного коммунизма», потребовалось всего каких-нибудь полтора-два года, чтобы не только «накормить народ», о чем мы уже давно мечтаем, но и воссоздать неплохо устроенную жизнь и обеспечить так и не виденное с тех пор изобилие?
Тогда, в 20-х годах, не было такой гласности, как ныне. Существовали довольно строгие правила поведения граждан. Бразды правления крепко держала в руках центральная власть. Но как-то это не беспокоило основную массу населения. После многих лет жестокой гражданской войны, неустроенности, голода люди стремились к спокойной, упорядоченной и, главное, сытой жизни. Все это дал им нэп. Дал почти молниеносно, и народ успокоился и занялся делом. Все произошло в короткие сроки, мне думается, потому, что был налицо нужный для этого человеческий материал. Крестьянские дети, измученные многолетней бойней, отказывались воевать в окопах мировой войны, братались с врагом, бежали с фронта. Но, поверив обещанию большевиков дать землю, готовы были четыре года переносить лишения и ужасы гражданской войны и [107] обеспечили победу советской власти. Когда с началом нэпа появилась возможность свободно трудиться на своей земле, крестьянство одним урожаем накормило страну. Ждали возможности беспрепятственно развернуть производство и ремесленники, люди, занятые в прошлом в сфере услуг. Важно и то, что оставшиеся позади тяготы не успели исковеркать психологию людей. Огромные массы изголодались по труду, приносящему удовлетворение и достаток. Появившийся в нужный момент червонец и наличие продуктов и товаров наглядно продемонстрировали, что имеет смысл хорошо трудиться.
Конечно, и тогда имело место сопротивление партийного аппарата. Мы знаем, как решительно с этим явлением боролся Ленин. Он взял верх потому, что авторитет его был непререкаем, а влияние аппаратчиков не успело укрепиться. Нэп просуществовал неполных восемь лет. А насильственное и жестокое лишение крестьян земли, о которой они мечтали на протяжении веков, нанесло страшную травму, кровоточащую и поныне.
Что же в современной ситуации не позволяет повторить опыт начала 20-х годов? Сперва многие полагали, что, используя элементы нэпа в современных условиях, удастся быстро выправить положение. Сколько было выдвинуто с апреля 1985 года смелых идей, сколько, на самом высоком уровне, принято постановлений — а дело не двигалось с места.

[Lyalya]

Помимо всего известного нам об источниках торможения перестройки главное сводится к двум факторам: сохранившимся нетронутыми на разных уровнях структурам командно-административной системы, препятствующим раскрепощению труда, и деформированному сталинским режимом образу мышления значительной части населения. Запретительные механизмы и психология уравниловки, отрицательное отношение к тем, кто готов трудиться, но и хорошо зарабатывать, низкий уровень требований к качеству жизни, инертность и безразличие — все это усугубляется отсутствием в свободной продаже продовольственных продуктов и товаров первой необходимости и падающей покупательной способностью рубля.

Можно ли было рассчитывать на перемены к лучшему, если у крестьянина нет уверенности, что на предоставленной [108] ему земле смогут трудиться его дети, внуки и правнуки? Если руководитель колхоза или совхоза может под тем или иным предлогом отобрать индивидуальную ферму? Если чиновники имеют возможность в любой момент ввести новые разорительные правила налогообложения? Если кооператоры, работающие честно, зависят от произвола властей? Если индивидуальный предприниматель, как и фермер, лишен возможности нанять нужное ему количество временных работников? Если отсутствуют посредники, готовые взять у производителя продукцию и доставить ее туда, где в ней нуждаются?

Все это следовало упорядочить в первые же месяцы перестройки. Между тем конкретные меры стали принимать лишь на ее шестом году, причем в условиях стремительного снижения уровня жизни.

Остается только молить судьбу, чтобы у нашего многострадального народа не иссякло долготерпение и чтобы не произошло страшного российского бунта.

http://militera.lib.ru/memo/russian/berezhkov_vm/02.html

[stryjko_bojko]

28-01-2009 22:17, UPAPIVDEN
Українська героїка


Не з писульок Центральної Ради починається історія українських перемог у ХХ столітті, а з багнетних атак під Крутами та вуличних боїв у зимовому Києві 1918 року.

Зимового ранку 29 січня 1918 на залізничній станції Крути виригнуті темними глибинами Євразії більшовицькі орди розпочинають наступ на позиції українських вояків.

Бридкі, замурзані фігури з азіатськими рисами обличчя, матюки, спиртовий перегар, обдовбані кокаїном комісари, які у божевільній істериці женуть всю цю оскаженілу наволоч на Київ. Брудні хвилі червоного наступу раз за разом натикаються на нечисельний загін молодих українців. Деяким з них ще нема і шістнадцяти, але могутній поклик крові, що привів їх цього ранку в Крути, компенсує нестачу військового досвіду. Вони діють інстинктивно, але розум їх чистий і свіжий. Постріл за пострілом – ще одна купка виродків стікає своєю брудною кров`ю у чистий український сніг.

Пацифістська Центральна Рада зробила все, щоб роззброїти Україну і саботувати процеси створення армії. Винниченко та інші ліберали і ліваки вбачали в більшовиках скоріше союзників, аніж ворогів, а українську державу вони навіть в планах не мали наміру будувати. Їх шкідницька діяльність стала прологом до геноциду української нації у ХХ столітті.

Сьогодні на подвигу української молоді намагаються спекулювати нащадки зрадника Винниченка з-поміж сьогоднішньої комуно-ліберальної лжееліти. Крім фальшивих плачів ці діячі полюбляють називати Героїв Крут дітьми, які нібито не знали, на що вони йдуть.

Назвали б ці боягузливі чинуші-хабарники дитиною, приміром, командира студентської сотні Омельченка, який холоднокровно повів своїх бійців в відчайдушну багнетну атаку проти в кілька разів чисельнішого ворога, аби прикриваючи тил, врятувати побратимів.

Або хай спробували дитиною назвати Аверкія Гончаренка, який починав свою особисту епопею боротьби за Україну командиром у бою під Крутами, а закінчував у вогняних бурях під Бродами у серпні 1944-го.

Нехай ці любителі поспівати «Ще не вмерла…» на камери, картинно притиснувши до грудей свої пухленькі чиновницькі ручки, нетямущою дитиною наважилися б назвати учня сьомого класу Григорія Пипського, який почав співати національний гімн коли його розстрілювали. Учень сьомого класу Григорій Пипський не падав в ноги ворогам і не про що їх не просив. Він прийняв смерть як український воїн, ні на мить не засумнівавшись у абсолютній правильності своїх дій. І цей один його вчинок важить для нашої нації незрівнянно більше, ніж існування всіх тодішніх і нинішніх політиканів-паразитів разом узятих.

В той час, коли українці дають бій більшовикам під Крутами, в деморалізованому злочинною пацифістською політикою Центральної Ради Києві вулицю за вулицею, квартал за кварталом захоплюють ті, кого більшовицький переворот зробив авангардом своєї експансії. Демократичні зрадники і боягузи з Центральної Ради розбігалися, лишаючи Київ на розтерзання озвірілим нелюдам, які відчули, що прийшла їх година. Синхронний з наступом армії Муравйова січневий заколот здійснюють не студенти-очкарики з томиками Маркса за пазухами. Заколот виносить на поверхню найогидніших виродків, горлорізів, мародерів, збоченців і дегенератів, які тільки могли знайтись на просторах зогнилої імперії. Гамарнік, Горвіц, Іванов, Бош, Крейсберг – цей ряд прізвищ керівників заколоту звучить як удар фінкою в печінку, в цих прізвищах вже відчувається віддих Голодомору, енкаведистських катівень та сморід таборної баланди.

В січневі дні 1918 року на засніжених київських вулицях українські Січові стрільці під командуванням майбутнього провідника нації Євгена Коновальця не щадили виродків. Січові стрільці були останньою надією українців, тому не зважали на базікання політичних блазнів. Душевний спокій, впевненість в тому, що робиш святу справу захисту своєї нації, своєї честі, своїх матерів, дружин і дітей. І тому ніякої пощади до озвірілих від запаху крові скотів, які вилізли з своїх нір тільки для того, щоб вбивати, грабувати, нищити і загиджувати все навкруги.

Це була блискуча українська перемога. В таких перемогах народжується і кріпне нація. Удар, нанесений по українофобах в ті дні був настільки сильним, що їх нащадки і досі згадують січневий заколот із тремтінням. Не з писульок Центральної Ради починається історія українських перемог у ХХ столітті, а з багнетних атак під Крутами та вуличних боїв у зимовому Києві 1918 року.

Через 11 років після тих подій була створена Організація українських Націоналістів. Був заснований орден, який продовжив справу крутян і тих, хто придушував січневий заколот. Без лібералів і пацифістів, без зрадників і холуїв, без ідеологічної розмазні. Тільки чистота абсолютної ідеї, віддані бійці націоналістичної революції та вождь Євген Коновалець, єдиною помилкою якого у ті січневі дні було те, що разом з більшовицькою заразою він не очистив Київ і всю Україну від зарази винниченківської.

http://www2.maidan.org.ua/n/about/1233173836