Тексты, которые нравятся вам (стихи, песни, рассказы...)

[AmurA]

Есть такие тексты, которые затрагивают за живое и вот мне захотелось открыть такую тему. Скидывайте сюда те тексты, которые вам наиболее нравятся, и которые не просто читаете, а переживаете вместе с автором...[/b]

[AmurA]

дочитайте...

Она подошла неслышно, сзади, закрыла глаза ладонями. Он вздохнул, встал с кресла, взял её в руки и обернулся.
-Что случилось, малыш? - спросил он нежно и грустно, как всегда зная ответ. -Я хочу есть - тихо сказала она, смотря ему в глаза и по-детски улыбаясь.
-конечно, давай я потушу овощи, или сделаю салат, или ты хочешь какой-нибудь суп? - сбивчиво забормотал он, всё ещё на что-то надеясь.
-Ты знаешь чего я хочу - ласково произнесла она.
Её влюблённые глаза не двигались, расширенные зрачки затягивали в себя, даже ладошки вспотели от волнения.
-Ну хорошо, вздохнул он, и они пошли на кухню.
Она села рядом, достала сигареты и тихонько закурила, не сводя с него настороженного и любящего взгляда. Она даже не моргала - всё смотрела и смотрела, как он повязывает передник (с Бэмби, она подарила его ему после самого первого раза, а то он закапал любимые светлые джинсы), нарочито громко гремит кастрюлями и сковородками, мокро звенит вилками и ножами в раковине. В воздухе запахло средством для мытья посуды. Она поморщилась, и он включил вытяжку.
-Как ты хочешь сегодня? - спросил он громко из-за шума вытяжки.
Её лицо осветилось улыбкой, которую он так любил - пока её не стало вызывать только одно. Теперь он её боялся и старался не смотреть.
-Наверное, с картофельным пюре и грибами, медленно сказала она.
Потом, подумав, добавила:
-Ты только не обижайся. И затянулась сигаретой.
-Не буду, - сказал он. - Но, может, всё таки не сегодня? Давай хотя бы через пару дней, а? Ведь так мало осталось... а пюре с грибами я тебе и так сделаю, вкусное.
Она непонимающе посмотрела на него.
-Да нет, ничего, - вздохнул он. И стал чистить картошку.
пока жарились грибы, он готовил соус и салат. Он мог сделать всё быстрее, но старался оттянуть самое последнее, то, что ей было от него нужно. Руки делали всё сами, он ни о чём не думал, просто тщательно нарезал огурцы и помидоры, смешивал грибы с луком, помешивал пюре деревянной ложкой. Он ни разу не обернулся, но знал, что она курит и следит за каждым его движением, и болтает ногами. Огромное фарфоровое блюдо (он всегда удивлялся, как в неё, такую худенькую и маленькую, столько влезает) постепенно заполнялось океаном жёлтого пюре, на котором чернели горы из грибов и салата.
-Я как бог из каких-нибудь чукотских мифов, - хмыкнул он про себя, забывшись. - какая-нибудь великая утка или морж-отец, ну или... - и осёкся, вспомнив, что ему сейчас надо будет сделать.
Наконец, он напустил на свой мирок дождь из кинзы и петрушки, придирчиво посмотрел, нет, вроде бы всё. Пора…
Он достал из ящика стола огромный зазубренный нож.
-Какая прелесть, - захлопала она в ладоши, увидев его когда-то на витрине.. – для О-МА-РО-В - по слогам прочитала она и улыбнулась, - это мой подарок тебе на все дни рождения, которые я пропустила из-за того, что мы не были знакомы... мой крабик, - и мило хихикнула.
Он впервые воспользовался им тем же вечером.
-Удобно? - заботливо спросила она.
-Ещё бы, - натянул он резиновую улыбку под мёртвые глаза, - совсем другое дело, вот что значит техника.
Она поцеловала его в губы, и они занялись любовью прямо на столе. Да... тогда они ещё трахались, с грустью вспомнил он, а теперь ей от меня нужно только одно, ладно, неважно. Раньше начну, быстрее кончится.
Он снял майку и аккуратно сложил её на стуле. На столе уже стоял маленький тазик. Он склонился над ним и приставил кончик ножа к одному из бесчисленных шрамов на груди, резко выдохнул и с силой надавил, сзади сдавленно ойкнули - она никак не могла привыкнуть. Тело как будто плюнула кровью, она хлюпнула об дно тазика одним комком, за которым сразу зажурчали тугие струйки. С таким же звуком бабушка выдавливала молоко из коровы в ведро, когда он был маленьким и жил в деревне. Он улыбнулся, вспомнив вкус парного молока, и тут же почувствовал солёный едкий запах собственной крови, его чуть не стошнило, он побледнел и зацепил зазубринами рёбра. Действуя лезвием как рычагом, он расширил дыру в груди достаточно, чтобы залезть туда рукой и вытащить сердце.
Вернее то, что от него осталось.
Неуклюжий бесформенный обрубок оказался совсем маленьким. Этот кусочек его души бился абсолютно бесшумно, и ему показалось, что у него на руке сидит маленькая морская свинка, испуганная, с чёрными глазками-бусинками, и дрожит, дрожит, дрожит... он снова вздохнул, ощущая вспотевшей спиной жадный и любящий взгляд.
Пожалуй, тут только на два раза и осталось, думал он, взвешивая на ладони когда-то большое сердце - как обычный шмат мокрого мяса. Потом - была не была - положил его на деревянную доску, где уверенно разрезал на два куска, один чуть больше другого. Тот, что поменьше, он осторожно положил обратно в дыру между рёбрами. грудь захлопнулась как устрица, втягивая боль обратно в себя. Она беззвучно поднялась и тронула его за плечо. Он медленно повернулся, и она нежно слизала кровь, оставшуюся на коже и ноже.
-Как пенки, которые я выпрашивал, когда мама делала варенье - против воли улыбнулся он, и она ответила ему любящей улыбкой, от которой он не успел отвернуться.
С каким-то злым остервенением он начал нарезать оставшийся кусок на тонкие полоски, глубоко вдавливая нож в дерево. Потом положил их на край блюда и поставил всё это на стол перед ней.
-Ешь, а то остынет - строго сказал он.
-Хорошо, любимый, - ответила она и изящно взяла вилку.
-Вкусно? - спросил он, когда блюдо снова стало белым.
-Ещё бы, - облизнулась она и посмотрела на него голодными глазами, - только мало - и вытерла салфеткой струйку крови из уголка рта.
-Солнце, но ведь почти ничего и не осталось, - терпеливо проговорил он.
-Я знаю, - жалобно протянула она, - но, может, ещё хоть кусочек? пожалуйста... очень-очень хочется. Он вздохнул…
-Там на один раз и осталось, любимая, на последний понимаешь?
-Ага, - грустно вздохнула она, - так мало... жаль, у тебя такое вкусное сердце, самое-самое вкусное, ты самый лучший. Я так тебя люблю.
-Я тоже тебя люблю. Можно твою сигарету?
-Они с ментолом.
-Да какая разница.
Он вышел на балкон и затянулся холодным ментоловым дымом.
-Ну вот почти и всё, - сказал он засыпающему городу, - ты извини, но осталось только на раз. ну, может, на два. и всё - как мне жить без сердца? Так что скоро я уйду... ты тут не скучай без меня, ладно? И позаботься о ней, хорошо? Она же не виновата, она хочет как лучше, и я ведь её люблю...
Он затянулся ещё раз и подумал, как хорошо, что это не последняя сигарета. я бы тогда стоял, пытался насладиться ей как-то по особому, думал о чём то грустном. пафосно так, сентиментально, а сейчас я просто курю, потому что впереди есть ещё немного жизни, немного времени, которое можно тратить, хотя бы на то, чтобы просто курить.
Он бросил окурок, и тот маленькой звёздочкой полетел с балкона. В этот момент что-то острое ударило его под лопатку, резкая боль парализовала его тело, он не мог пошевелиться, а острые птичьи когти сжали его сердце и выдрали наружу, он согнулся от боли, и что-то сильно толкнуло его через стекло, вниз, к городу, на холодную улицу. В полёте он перевернулся на спину и увидел, что она держит в руке последний кусок его сердца. она улыбалась ему самой красивой и самой любящей из всех улыбок.
Он упал на промёрзший асфальт и битое стекло. Дыра в спине точно накрыла недокуренный им бычок, и тот сжигал живое мясо, все его кости были переломаны, гниющая боль пульсировала во всём теле, он не мог пошевелиться - но он был жив, пока живо было сердце.
-Я люблю тебя, - прошептал он, глядя на единственный огонёк высоко вверху окно кухни, - доедай, и я, наконец, высплюсь, - подумал он, коченея от холода. Но время шло, свет в огне погас, а он всё дышал и дышал, и его волосы покрывались инеем...
-Наверное, ты оставила немного на потом, любимая, глупая... я бы и так отдал тебе всё до конца, неужели ты не поняла, любимая? Просто я не хотел, чтобы у тебя заболел животик... только и всего, а ты меня опять не поняла, - думал он, и корчился от холода, и сгорал от боли в переломанных костях, и шептал вверх - любимая, любимая, люблю тебя...

Последний кусочек сердца она съела на завтрак. Он умер с открытыми глазами, улыбаясь, и его улыбка немного растопила холодное февральское небо.

[AmurA]

ну что никто не знает никаких стихов!?!


РАСПЯТАЯ ЛЮБОВЬ

I

Любовь распяли на кресте дюймовыми гвоздями,
И багряница у нее вся вымокла в крови!
А мы расстались навсегда обычными друзьями,
Как будто не было в душе ни боли, ни любви.

Таков финал. Но я хочу рассказ начать с начала,
Когда я был совсем другим и не писал стихи,
Когда мелодия любви так грустно не звучала,
Напоминая каждый раз мне прошлые грехи.

Каким я был в тринадцать лет? Я был тогда добрее.
Я был открытым и простым, не ведающим зла.
Наверно, был бы мой портрет чуть ярче и точнее,
Но мне приятней вспоминать, какой она была.

Она была прекрасней всех – из класса и из школы,
Девчонки в тайне от себя завидовали ей.
Я помню голос, как ручей, и смех ее веселый,
Он до сих пор звучит во мне как память прошлых дней.

Она была окружена каким-то дивным светом,
Его не просто описать, ведь он был неземной.
Я мог бы этот свет сравнить с закатом и с рассветом,
С последним теплым летним днем и с юною весной.

И я влюбился без ума, да так, что все пропало,
Но не умел найти слова от робости своей.
И мне казалось, что любовь тогда меня распяла,
Я был подвешен на кресте с одной мечтой о ней.

Я написал свой первый стих красивый и печальный
И после школы подошел и молча ей вручил.
Как будто в лодке навсегда от берега отчалил,
А отыскать обратный путь мне не хватало сил.

Она взглянула на меня немного удивленно,
Но прочитала до конца наивные стихи.
И мне казалось в тот момент, что взгляд ее влюбленный
Мне отпустил, как на одре, все прежние грехи.

И в тот же день мы шли вдвоем согретые весною,
Не замечая суеты, не чувствуя проблем.
Я был безумен от любви: она была со мною,
И с самой лучшей на земле я шел на зависть всем.

II

Но видно так устроен мир, что счастье быстротечно,
И не секрет, что на земле не стало меньше зла;
А наша первая любовь была, увы, не вечной,
Но я судьбу благодарю, что, все-таки, была.

Среди толпы своих друзей она нашла другого,
И я не смог ей помешать и что-то изменить.
И со слезами на глазах я спрашивал у Бога,
За что Он дал нам потерять невидимую нить.

Я виноватых не ищу, но, все-таки, жалею,
Что дни счастливые любви исчезли без следа,
Что написать об этих днях я лучше не сумею,
Что больше счастлив так с другой не буду никогда.

Возможно, в том, что расскажу, не много было смысла,
Но я уехал, навсегда оставив дом родной,
И много лет мы без конца друг другу слали письма,
И фотография ее всегда была со мной.

Я очень часто видел сны, в которых почему-то
Не одинокая тоска, а светлая любовь.
И я умел ценить любви счастливые минуты,
И эти сны, как на заказ, смотрел я вновь и вновь.

Но время шло, и время жгло все той же старой болью,
Я точно помнил все слова, что так и не сказал.
Я не смирился до конца с моею грустной ролью
И ночью в тайне ото всех уехал на вокзал.

И вновь распятье – предо мной разбросаны дороги,
И поезд едет, стук колес вбивает в сердце гвоздь.
Воскресли прежние мои забытые тревоги:
А вдруг теперь в родном краю я стал незваный гость?

Я точно помню: вот иду по улицам знакомым,
И вдалеке маячит дом, в который я войду.
Все происходит, как во сне, шепчу: “Я дома, дома!..”
Но я боюсь, что никого из близких не найду.

Я захожу в ее подъезд, тихонько поднимаюсь,
И сердце радостно мое запрыгало в груди.
Проходит несколько секунд, я позвонить решаюсь,
Открылись двери, и она сказала мне: “Входи!”

III

Потом беседы за столом и сплетни отовсюду –
Кто-где женился, кто погиб, а кто попал в тюрьму.
А я сидел и сам не знал, что дальше делать буду,
Любовь покинула меня, не знаю почему.

Я тихо слушал и смотрел: почти не изменилась,
Похорошела, но в глазах угас тот добрый свет.
Нет, не такою мне она в разлуке часто снилась,
И понял я, что к той любви возврата больше нет.

Она взглянула на меня, заметив перемену,
И вдруг сказала: “Ты пойми, тебя я не люблю,
А нашей дружбе, все равно, я точно знаю цену,
И все стихи, что ты писал, я бережно храню”.

И мы расстались навсегда обычными друзьями,
Любовь распяли, и она воскресла не для нас.
Но наша память о любви навечно будет с нами,
Ведь лишь о ней и для нее написан мой рассказ.

[Найт]

Настоятельно рекомендую в процессе цитирования других авторов ставить копирайты. Спасибо.

[Hedin]

К сожалению автор для меня остался неизвестен, подсмотрел этот отрывок когда-то у кого-то в аське, хотел найти продолжение, но увы..

Жизнь без ТЕБЯ всего лишь сон,
Сон, где плохое побеждает.
Любовь здесь выставляют вон,
А счастье просто презирают.
Жизнь без ТЕБЯ пустой огонь,
Он обогреть души не может.
Горит, но лишь его ты тронь,
Обдаст он холодом и дрожью.
Жизнь без ТЕБЯ мне не нужна,
И пусть я не сломаюсь под ударом.
Жизнь без ТЕБЯ пуста,
Мечта становится лишь паром.
Прошу не оставляй меня в том сне,
Не разжигай…

[Valter]

ПРАВДА
Мир утомленный вздохнул от смятений,
Розовый вечер струит забытье...
Нас разлучили не люди, а тени,
Мальчик мой, сердце мое!

Высятся стены, туманом одеты,
Солнце без сил уронили копье...
В мире вечернем мне холодно. Где ты,
Мальчик мой, сердце мое?

Ты не услышишь. Надвинулись стены,
Все потухает, сливается все...
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце мое!

(c) М. Цветаева

[Лапочка]

Между нами - огромная пропасть стереотипов, предубеждений, страхов, комплексов, загонов, боли, воспоминаний и много чего еще, о чем мы даже представления не имеем. На самом деле все просто, на самом деле нужно сделать всего один шаг, и пропасть окажется всего лишь маленькой лужицей, но никто из нас не решится прыгнуть.

- в общем, просто нравятся эти строчки..именно щас я понимаю их как никогда..
+ пару строк из стихов, которые мне оч нра:

Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
(с) Сергей Есенин, стих

Когда я прижимал тебя к груди своей,
Любви и счастья полн и примирен с судьбою,
Я думал: только смерть нас разлучит с тобою;
Но вот разлучены мы завистью людей!
(с) Джордж Гордон Байрон, стих

Просто желание секса ничто по сравнению с желанием конкретного человека...

ну и канешно же моя бывшая подпись:

Дарить себя - не значит продавать, и вместе быть - не значит переспать. Не отомстить - не значит все простить.... И поразнь быть - не значит не любить!

[Hedin]

Лапочка, красиво...

[AmurA]

[quote="Лапочка"]Между нами - огромная пропасть стереотипов, предубеждений, страхов, комплексов, загонов, боли, воспоминаний и много чего еще, о чем мы даже представления не имеем. На самом деле все просто, на самом деле нужно сделать всего один шаг, и пропасть окажется всего лишь маленькой лужицей, но никто из нас не решится прыгнуть.

- в общем, просто нравятся эти строчки..именно щас я понимаю их как никогда..

Правдивые и красивые строки!!!

Вот еще один небольшой стишок (я не наю автора!), который счас я понимаю как никогда...

[color=darkblue]Я брошенка. Я беженка.
Повешена, как вешалка.
Я беженка. Я брошена.
Словами уничтожена.
Оставленка. Потеряна.
По ветру я развеяна.
Потерянка. Оставлена.
Словами я раздавлена.
Голодная. Незрячая.
Играю на удачу я.
Незрячая. Голодная.
Зато теперь свободная...[/color][/b]

[Лапочка]

Лапочка, красиво...

поэтому и нравятся))
канеш не ток поэтому, но всё же =)

[A+heis+]

Прекрасным не считался черный цвет,
Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет, -
Прекрасное подделкой очернили.
С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заемный,
Последних прав лишилась красота,
Слывет она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор
Возлюбленной моей чернее ночи, -
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.

Но так идет им черная фата,
Что красотою стала чернота.

(с) Шекспир Уильям

[Olvoser]

Я ОБРАСТАЮ


Я обрастаю вещами,
Словами, делами, привычками,
Невыполненными обещаниями,
Невстреченными электричками.

Внутри меня пейзажи -
Цветные, широкоэкранные.
Снаружи - все вроде бы зажило:
И взорванности, и раны.

Я обрастаю цинизмом -
Изнанкой побитой романтики.
На память мою нанизаны
Расставаний липкие фантики.

Внутри меня - замерли реки
И тучи стоят, не движутся.
Просвечивает прорехами
Моя записная книжица.

И реки эти мне не переплыть,
Покуда не выброшен за борт балласт.
Но моя путеводная водная нить
Меня никому никогда не отдаст.

Я обрастаю деталями,
Прозаическими подробностями...
А помнишь, как мы летали с тобой
Над самыми жадными пропастями?

Как демоны, зло шушукаясь,
Наполнить скорее хотели
Потерь наших ткань парашютную
Горбинами приобретений?

Как даже в воздушных ямах нам
Бывало безудержно весело,
И как, несмотря на изъяны, мы
Сохраняли в себе равновесие.

Как замыслы были отчаянны,
И песни были не спеты...
Но я обрастаю вещами,
Что капают грузилом в Лету.

И Лету эту мне не переплыть,
Покуда не выброшен за борт балласт.
Но моя путеводная водная нить
Меня никому никогда не отдаст.

Я обрастаю вещами -
Замками покинутой молодости,
Пространными примечаниями
К никем не написанной повести.

Внутри меня - миллионы
Галактик, которых не было.
Глаза мои - хамелеоны,
Настроенные на небо.

(c) Константин Арбенин, группа "Зимовье Зверей", альбом "Шишки", 2003г.
http://zzverey.spb.ru/html/list.php?id=29

[троеточие]

Мы рассекаем друг друга мгновенно.
Нас миллионы, и нам по колено.
Мы курим при встрече, при встрече жмем руки,
Мы сушим тела, чтобы были упруги,
Мы только штанами метем по асфальту,
Нам юбки - измена, а платья - как спальник.

А я слушаю Тома Йорка
Про самый уличный спирит
И питерский дождь рассекаю
Колесами мотоцикла.
И если ты станешь взрослой
И даже совсем не тоненькой,
Я буду любить тебя так же,
Как в наше первое лето.

Мы врем нашим мамам, отцов мы не знаем,
Мы кольца на самый большой надеваем,
Мы травим чернилами голые плечи,
Мы меряем силу ладоней - кто крепче,
Целуемся в четную - узкие губы,
Мы злимся, когда обзывают нас грубо.
мы бьем без раздумий, с размаху и точно
по-девичьи нежно, по-девичьи сочно

А я слушаю Тома Йорка
Про самый уличный спирит
И питерский дождь рассекаю
Колесами мотоцикла.
И если ты станешь взрослой
И даже совсем не тоненькой,
Я буду любить тебя так же,
Как в наше первое лето.

Мы любим орехи, мы белки с хвостами.
Мы скачем по клубам, и схема простая:
Сначала по пиву, потом по танцполу,
И градус крепчает, дальнейшее скоро
И быстро случится в кино, в туалете,
На задних сиденьях без света,
На свете - для нас не проблема,
Нас больше - мы стая,
И нас по-иному уже не заставишь.

А я слушаю Тома Йорка
Про самый уличный спирит
И питерский дождь рассекаю
Колесами мотоцикла.
И если ты станешь взрослой
И даже совсем не тоненькой,
Я буду любить тебя так же,
Как в наше первое лето.


(с)Диана Арбенина

[Ангельский Дьяволёнок]

* * *
И честь,как сказка.Правдой ложь.
И в глупом мире ты живешь.
Ты терпишь все,хотя готов
Закончить жизнь среди волков.
Они зверье,им не понять
Как можно столько убивать.
Они живут своей судьбой,
Они согласны жить с тобой.
Но лишь бы ты принял закон:
Здесь жизнь поставлена на кон.
Теперь они-твоя семья,
Они не могут без тебя,
А ты не можешь быть средь них
И ты не хочешь знать других...

[AmurA]

все стихи СУПЕРРР!!!действительно цепляют)

[AmurA]

просто нравится...

По улице моей (Б.Ахмадуллина, М.Таривердиев)

По улице моей который год
Звучат шаги, мои друзья уходят.
Друзей моих бессмысленный уход
Той темноте за окнами угоден.
О одиночество! Как твой характер крут,
Посверкивая циркулем железным,
Как холодно ты размыкаешь круг,
Не внемля увереньям бесполезным.

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
На том конце замедленного жеста.
Найти листву и поднести к лицу,

И ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
Твоих концертов строгие мотивы,
И мудрая я позабуду тех,
Что умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,
Свой тайный смысл доверят мне предметы,
Природа прислонясь к моим плечам
Откроет свои детские секреты.

И вот тогда, из слез, из темноты,
Из бедного невежества былого
Друзей моих прекрасные черты
Появятся и растворятся снова.

Мне нравится(М.Цветаева, М.Таривердиев)

Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной,
Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной,
Распущенной и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Спасибо Вам и сердцем и рукой,
За то, что Вы меня, не зная сами,
Так любите за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами.

За наше негулянье под луной,
За солнце не у нас над головами,
За то, что Вы больны - увы! - не мной,
За то, что я - увы! - больна не вами.

[AmurA]

- Отдать тебе любовь?
- Отдай!
- Она в грязи...
- Отдай в грязи!..
- Я погадать хочу...
- Гадай.
- Еще хочу спросить...
- Спроси!..
- Допустим, постучусь...
- Впущу!
- Допустим, позову...
- Пойду!
- А если там беда?
- В беду!
- А если обману?
- Прощу!
- "Спой!"- прикажу тебе…
- Спою!
- Запри для друга дверь...
- Запру!
- Скажу тебе: убей!..
- Убью!
- Скажу тебе: умри!..
- Умру!
- А если захлебнусь?
- Спасу!
- А если будет боль?
- Стерплю!
- А если вдруг - стена?
- Снесу!
- А если - узел?
- Разрублю!
- А если сто узлов?
- И сто!..
- Любовь тебе отдать?
- Любовь!..
- Не будет этого!
- За что?!
- За то, что
не люблю рабов.
1969
©

[Anathema]

А вот один из моих любимых рассказиков, так затронуло за живое... !!!

"ЕЖИКИ И АД" !

Однажды ёжики решили съездить на экскурсию. В Ад. Всем известно, что ада не существует. Но ёжиков это не останавливало. Ёжики – они ж решительные. И с иголками. Если чего-то нет в природе – им это не помеха. Всё равно найдут. Хуже налоговой. Те хоть люди, им что-то объяснить можно, поплакать на плече. А эти – звери. Им плевать.

Однажды ёжики решили съездить на экскурсию. В Ад. Всем известно, что ада не существует. Но ёжиков это не останавливало. Ёжики – они ж решительные. И с иголками. Если чего-то нет в природе – им это не помеха. Всё равно найдут. Хуже налоговой. Те хоть люди, им что-то объяснить можно, поплакать на плече. А эти – звери. Им плевать.

В ворота Ада постучали. Чёрт, отвечавший за вход, хлестнул по ноге хвостом, и отдвинул заслонку смотрового окошка.
- Кто там? – сонно спросил он. И встрепенулся. За воротами никого не было.
- Ёжики, - ответили ему.
- Какие ёжики? – не понял чёрт.
- На экскурсию.
- Какую экскурсию? – занервничал чёрт.
- Обзорную. По Аду, - сказали из-за двери.
- А зачем вам экскурсия? - удивился чёрт.
- Нада, - уклончиво ответили ёжики.
- А у нас обед, - обрадовался чёрт. – Так что закрыто. И вообще, день сегодня не экскурсионный. И неделя. И месяц.- Затем подумал, почесал затылок хвостом.
– И год! – добавил он. И захопнул окошко.
- Мы же всё равно войдём, - предупредили ёжики. – Вы уж лучше по-хорошему, откройте.
- Ни за что! Не войдёте вы! Наши ворота даже динамит не всякий возьмёт!
- Ну, это зависит от количества динамита, - сказали за воротами.
…Когда чёрт летел по воздуху, он очень, очень некультурно выражался. Но было уже поздно.

По развалинам Ада бегали и фотографировались ёжики. Немногие уцелевшие черти сидели на обломках и тихонько жалели грешников. Они понимали, что Ад только начинается. И в этот раз он будет Настоящим. Ведь ёжики не терпели полумер и ко всему относились очень серьёзно. :wink:
(с) www.libo.ru

[Slava Blagov]

ЛУГОВАЯ ТРАВА (Песня группы ЛЮБЭ)

Брат, ты слышишь эти звуки ?
В них сердец глухие стуки
Там молитва через мат
Где в нагрудный крестик град
Пуль, что дуры ошалели
Глаз, которые в прицел смотрели
Рук дрожащих мелкой сталью
Взгляд застывший дальней далью

Сестра, скажи, я жив или мне это только снится ?
Росы капли на ресницах
Ртом схватить улетающую душу
Вновь молчаньем крик нарушу
Здесь бьёт по нервам память
Где можно только ранить
Тут рюмка с хлебом вам
Тем, кто остался там...


Не знаю почему, но этот текст меня очень сильно трогает...что-то есть в нем...

[Valter]

О ЧЕМ ПИСАТЬ?(А. Градский)

О чем писать? На то не наша воля! Тобой одним не будет мир воспет!
Ты тему моря взял и тему поля, а тему гор другой возьмет поэт!

Но если нет ни радости, ни горя, тогда не мни, что звонко запоешь,
Любая тема - поля или моря, и тема гор - все это будет ложь!

Как часто, часто, словно птица, душа тоскует по лесам!
Но и не может с тем не слится, что человек воздвигнул сам!

Холмы, покрытые асфальтом и яркой россыпью огней,
Порой так шумно славят альты, как будто нету их родней!

Когда заря смеркается и брезжит, как будто тонет в омутной ночи,
и в гробовом затишье побережий скользят ее последние лучи,

Мне жаль ее... Вот-вот... Еще немножко... И, поднимаясь в гаснущей дали,
Весь ужас ночи прямо за окошком как будто встанет вдруг из-под земли!

И так тревожно в час перед набегом кромешной тьмы без жизни и следа,
Как будто солнце красное над снегом, огромное. Погасло навсегда...

О чем писать? На то не наша воля! Тобой одним не будет мир воспет!
Ты тему моря взял и тему поля, а тему гор другой возьмет поэт!

Но если нет ни радости, ни горя, тогда не мни, что звонко запоешь,
Любая тема - поля или моря, и тема гор - все это будет ложь!